Китобой — различия между версиями

Текущая версия на 19:11, 8 января 2019

Посыльное судно "Китобой"

Входил в Отряд сторожевых катеров.

Построен в Норвегии как траулер. Первоначально назывался "Гамма", после продажи английской кампании переименован в "Эррис". В начале Первой мировой войны приобретен через подставное лицо Российским Императорским флотом для использования в качестве тральщика. В Российском флоте получил название "Китобой". Оказался непригодным для траления из-за большой осадки и использовался как сторожевое судно.

С 11.06.1919 "Китобой", входивший в состав 3-го дивизиона сторожевых судов, находился в дозоре на подходах к Кронштадту, между маяками Толбухин и Шепелевский. В день восстания 13 июня "Китобой" под командованием военмора В.И. Сперанского нес дежурство у форта "Красная Горка". На смену ему вышел тральщик 1-го дивизиона "Якорь" с Начальником дивизиона на борту. Предполагалось, что Начальник дивизиона перейдет на "Китобой" и вернется на нем в Кронштадт. Будучи свидетелями артиллерийской дуэли восставшего форта и советских кораблей, офицеры "Китобоя" в этот момент впервые обсудили возможность перехода на сторону белых. Перейдя на борт "Китобоя", Начальник дивизиона неожиданно приказал "Якорю" идти в Кронштадт и сигналом передать на "Китобой" новый шифр. Командир "Якоря" отказался, а в 18 часов 30 минут форт открыл сильный огонь и заставил тральщики разойтись. В 19 часов 30 минут на "Китобое" был спущен советский флаг и корабль поднял Андреевский. Увидев это, находившийся в трех милях "Якорь" обстрелял перешедший на сторону белых тральщик из пулемета и, круто положив руля на борт, полным ходом пошел в Кронштадт. Несмотря на перекрестный огонь, "Китобой" практически не получил повреждений. Через десять минут на нем была получена радиограмма, в которой сообщалось, что если тральщик не развернется немедленно, его догонит и потопит эсминец "Свобода". Тем не менее, в 20 часов 10 минут "Китобой" пришел в контролировавшуюся восставшими Батарейную бухту и стал там на якорь. На тральщик была возложена задача сообщить англичанам о восстании и призвать их на помощь мятежным фортам. 14 июня "Китобой" должен был прорваться в район действий английской эскадры. Вечером следующего дня "Китобой" снялся с якоря и направился в Копорский залив для соединения с английской эскадрой. В 22 часа 15 минут тральщик был замечен с советского эсминца, который начал преследование. Батарея "Серая Лошадь" сделала несколько выстрелов, один из залпов дал накрытие, и эсминец немедленно отвернул. Около полуночи у мыса Дубовского "Китобой" был остановлен английскими кораблями. Англичане захватили корабль и повели себя с ним как с военным трофеем, абсолютно не считаясь с тем, что он нес Андреевский флаг. Через несколько минут после прибытия английские моряки подняли на корабле свой флаг и повели его в Бьерке. Там "Китобой" был разоружен и ограблен, причем британцы присвоили даже личные вещи офицеров и команды.

17 июня, после подписания специального акта о возвращении судна русскому командованию, "Китобой" был передан в распоряжение Морского управления Северо-Западного правительства. Подписанный документ предусматривал для английской стороны возможность в любой момент вернуть себе корабль. После торжественного поднятия на "Китобое" Андреевского флага М.М. Римским-Корсаковым корабль стал именоваться посыльным судном. Кроме нескольких специалистов, личный состав "Китобоя" был списан с корабля, включая и офицеров; на судне появился новый экипаж. "Китобой" сразу принял деятельное участие в поддержке приморского фланга Северо-Западной Армии, обстреливая занятое противником побережье. После неудачного Второго наступления на Петроград "Китобой" перешел в Ревель. В 20-х числах января 1920 командир "Китобоя" заболел, а команда в одну из ночей в полном составе дезертировала. На корабле остался лишь вахтенный офицер Боголюбов, вспоминавший впоследствии, что нашел в кубрике записку с сообщением о том, что команда решила "скопом возвратиться на Родину".

Чтобы сохранить "Китобой" для Белой армии, контр-адмирал Пилкин распорядился заново укомплектовать корабль холостыми морскими офицерами Северо-Западной Армии. Новым командиром "Китобоя" стал лейтенант Ферсман, экипаже числилось 26 офицеров, 1 кадет и 11 нижних чинов. Ферсману было приказано срочно подготовить корабль к переходу в Мурманск для борьбы против большевиков на Северном фронте генерала Миллера. Эстонские власти намеревались захватить корабль и выставили к "Китобою" караул. Из-за отказа эстонцев продать уголь, в качестве топлива на борт были взяты мокрые дрова, купленные на рынке за частные средства. Узнав, что в воскресенье 15 февраля большинство эстонских матросов увольняется на берег, адмирал Пилкин отдал распоряжение подготовить корабль к уходу в этот день. В приказе адмирала говорилось:

"С получением сего вам надлежит идти в Северную Россию, в Мурманск, в распоряжение старшего морского начальника. Маршрут вам назначается следующий: Либава (погрузка угля от французского морского командования) и Копенгагена. В этом порту вы, снесясь с нашим морским агентом в Норвегии, выясните те норвежские порты, в которых вам можно будет принять уголь. <...> Вам надлежит следить, чтобы между всеми чинами корабля были установлены дружеские отношения. В иностранных портах вам придется быть особенно осторожным, так как вы не имеете достаточно сил и средств, чтобы защитить флаг и русское имя от оскорблений. Поэтому скромное поведение на берегу чинов корабля особенно необходимо. Я твердо уверен, что поход корабля под вашей командой, при условиях исключительной трудности, будет впоследствии занесен в летопись замечательных событий русского флота."

15 февраля к 10 часам утра Пилкин прибыл на "Китобой" и после напутственного слова сошел на берег, приказав сниматься с якоря. Узнав, что русский корабль собирается уходить, начальник пограничной стражи порта отдал часовым распоряжение не допустить этого. С помощью подъехавших английских офицеров адмирал Пилкин обманул внимание караульных, попросив одного из них вызвать по телефону начальника караула. Как только часовой скрылся в телефонной будке, адмирал крикнул, чтобы "Китобой" немедленно отдавал швартовы и уходил. Снявшись с якоря и подготовив к бою орудия и боезапас, состоявший из 30 снарядов, "Китобой" направился к выходу из гавани, сопровождаемый бегущими по пристани эстонскими солдатами. Эстонские власти, по некоторым данным, собирались послать погоню, но разобранные машины эсминцев "Вамбола" и "Леннук" не позволили им этого сделать. Благополучно пройдя малым ходом непротраленные минные заграждения, "Китобой" пошел в Либаву. Из-за неопытности кочегаров, роль которых выполняли главным образом молодые офицеры и дров, используемых в качестве топлива, посыльное судно не могло развить свыше четырех узлов. 17 февраля, несмотря на навигационные трудности, "Китобой" благополучно пришел в Либаву и стал там на якорь.

Командиры

• Сперанский Владимир Иванович
• фон Штернберг Георгий Васильевич, в декабре 1919
• Ферсман Оскар Оскарович, c 25.01.1920

Офицерский состав

«Китобой». Копенгаген, февраль 1920

Господа офицеры на юте «Китобоя» после угольной погрузки перед уходом из Копенгагена, июнь 1920

«Китобой» на пути из Виго в Кадис, август 1920

«Китобой», Гибралтар, 9.10.1920. На мостике впереди лейтенат Н.И. Бобарыков, позади мичман А.Б. Лесгафт

Офицеры «Китобоя» в штатском перед отъездом на берег в Алжире, сентябрь 1920

В Либаве «Китобой» находился с 17 по 24 февраля. Стоянка в этом порту была полна неожиданных обстоятельств: сначала латвийские власти выставили у корабля своего часового, который после протеста был убран; затем О. Ферсман получил предложение продать «Китобой» латышам, «не стесняясь размером нужной суммы». Получив отказ, латвийцы вновь выставили у пристани часовых, которые получили инструкцию стрелять по «Китобою», если он попытается сняться с якоря. Лишь с помощью английских и французских судов, находившихся в Либаве, русскому посыльному судно удалось приобрести под расписку 40 тонн угля и 24 февраля в 11 часов покинуть Либаву. Сразу после выхода «Китобой» попал в густой туман. Вечером 27 февраля кораблю удалось добраться до гавани Копенгагена, куда Ферсману удалось войти без лоцмана. Приход «Китобоя» в Копенгаген, где с 1914 не появлялись русские корабли, произвёл сенсацию. Судно под Андреевским флагом было встречено очень любезно, личный состав корабля стал объектом повышенного внимания со стороны датской общественности. Проживавшая в столице Дании вдовствующая Императрица Мария Фёдоровна через несколько дней после прихода «Китобоя» устроила русским морякам аудиенцию, встретив их как «борцов против красной напасти». В Копенгагене моряки «Китобоя» узнали о падении Северного фронта генерала Миллера; таким образом, вариант перехода в Мурманск стал неосуществимым. Так как положение на Южном фронте оставалось неизвестным для русских моряков, было решено остаться в датской столице до выяснения обстановки. Неопределенность будущего сказалась на настроении личного состава: к 1 мая «Китобой» покинули 9 офицеров, устроившихся на различные работы. Лейтенант Ферсман не чинил препятствий уходящим с корабля морякам, так как считал, что не имеет права никого удерживать. Тем временем англичане, чья крейсерская эскадра находилась на рейде Копенгагена, приняли решение о захвате «Китобоя» на том основании, что он якобы сделался их законным призом в июне 1919. 4 мая лейтенанту Ферсману, приглашенному на английский транспорт, была предъявлена телеграмма Британского Адмиралтейства, в которой говорилось о том, что «Китобой» должен немедленно направляться в Розайт с английской командой, имея на борту русских моряков в качестве пассажиров. Отказавшись выполнять эти требования, Ферсман вернулся на борт русского корабля и отдал распоряжения о его подготовке к взрыву. Одновременно с этим была отослана телеграмма русскому посланнику в Лондоне; в ней Ферсман просил настоять на отмене унизительного приказания и говорил о том, что «командир без боя „Китобой“ не сдаст». Попытавшаяся в тот же день проникнуть на «Китобой» английская «ремонтная команда» не была допущена на борт русского судна. 9 мая из Парижа от министра иностранных дел Русского правительства С.Д. Сазонова была получена телеграмма с рекомендацией «воздержаться от оказания вооруженного сопротивления англичанам». На это Ферсман отвечал, что «Командир военного судна, сделавший таковое без боя, по законом Российского государства подлежит смертной казни». Ввиду напряженной обстановки и ожидания новых посягательств на корабль со стороны англичан, командир «Китобоя» начал подготовку к выводу русского корабля на рейд для его подрыва. Были сделаны приготовления и в отношении устройства экипажа «Китобоя» в Дании. Конфликт был исчерпан лишь 5 июня, когда Британское Адмиралтейство заявило об официальном отказе от своих притязаний на «Китобой». В начале июня лейтенант Ферсман встретился с адмиралом Пилкиным для получения дальнейших инструкций и личного доклада. Командир «Китобоя» просил, в частности, заменить себя более опытным и старшим по званию офицером, сведущим в дипломатических делах, на что Пилкин сначала ответил неопределенно, а затем уведомил Ферсмана, что все находящиеся в наличии капитаны 1-го ранга отказались от должности. К этому времени положение Белой армии на Юге России значительно укрепилось и наиболее отвечающим обстановке был признан переход «Китобоя» в Севастополь. После получения достаточного количества угля и провизии для дальнейшего следования, 7 июля Ферсманом был назначен поход. В этот день на пристани собрались все представители русской колонии в Дании, а 6 июля командир был торжественно принят Марией Федоровной. После полудня «Китобой» дал ход и взял курс на Кильский канал, однако не был там пропущен из-за несогласия социалистического правительства Германии на пропуск «вооруженного белого судна». 8 июля «Китобой» покинул Киль и к 11 июля через Каттегат и Скагеррак вошел в Северное море. Следующим портом стал датский Эсбьерг, причем на пути к нему были встречены плавающие мины неизвестного происхождения. 15 июля начался путь «Китобоя» вокруг Европы, в самом начале которого выявились многочисленные дефекты в машине судна. Ежедневные починки в море, связанные иногда с длительными остановками, сильно изматывали команду; сказывался уход с корабля в Копенгагене двух инженер-механиков и нескольких опытных членов команды. 18 июля «Китобой» прибыл в Шербур и задержался там почти на месяц из-за проблем с ремонтом и болезни командира. С 14 по 20 августа судно стояло на рейде Бреста, перебирая машины; 22 августа в Бискайском заливе «Китобой» попал в сильный шторм: временами очевидцам казалось, что «Китобой» с заклиненным рулем может утонуть. 23 августа корабль пришел в Виго, причем испанские власти приняли «Китобой» очень приветливо и Ферсман обменялся дружественными визитами с командирами бывших на рейде испанских судов. Следующим портом стал Кадикс, затем Гибралтар. 10 сентября «Китобой» вошел в Средиземное море, переход через которое затянулся на два месяца. У выхода из Гибралтарского пролива «Китобой» из-за сильного встречного ветра направился к Орану, однако не смог туда дойти и из-за шторма зашел в Альмерию. Никогда не видевший Андреевского флага командир порта был сильно удивлен и сначала предположил, что команда судна состоит из большевиков, почему попросил офицеров появляться на берегу только в форме. 15 сентября окончился переход «Китобоя» вдоль побережья Африки, и до 29 сентября посыльное судно находилось в алжирском порту в ожидании денег из Парижа. 1 октября, попав в очередную серию шквалов огромной силы, «Китобой» прибыл в Бизерту, а уже 5 октября, после прощальных визитов, отдал швартовы и снова вышел в море. Из-за поломок в паровом насосе пришлось зайти на Мальту, однако починка там не дала результата и во время следующего перехода до Патраса пришлось откачивать воду из трюма ведрами. 11 октября работы по ремонту машины были окончены и «Китобой» отбыл в Пирей. Неизвестным оставался вопрос о возможности прохода Дарданелл; в Пирее Ферсман не смог связаться с русским послом в Константинополе и уже 22 октября направился к проливу. У Чанак-кале стоявшие на якорях французские и итальянские стационеры сигналами попытались остановить «Китобой», но Ферсман не обращал на них никакого внимания. Как выяснилось в Константинополе, «Китобой» по соглашению, заключенному недавно с англичанами, должен был спустить Андреевский флаг во время прохода турецких проливов. Телеграмма с соответствующим приказанием опоздала в Пирей. 26 октября «Китобой» стал на якорь напротив дворца султана; выжидая получение угля и воды и пережидая шторм, посыльное судно простояло в у Константинополя до 7 ноября. Выйдя из Босфора, корабль не смог сразу направиться в море ввиду сильнейшего шторма; до 10 ноября «Китобой» находился у побережья Турции на якоре, причём в этот день было по радио получено известие о занятии красными Армянска. Не имея более никаких сведений о положении в Крыму, Ферсман 12 ноября вышел в море. 14 ноября на подходе к Севастополю была встречена целая вереница судов, выходящих в море. С одного из кораблей сообщили, что Перекоп взят красными и белые войска эвакуируются из Крыма. Когда «Китобой» вошёл на рейд Севастополя, моряки увидели лишь последние уходящие из порта суда, загруженные войсками и беженцами. На створе Стрелецкой бухты был встречен крейсер «Генерал Корнилов» под флагом командующего ВСЮР, для приветствия которого команда «Китобоя» была выстроена во фронт. В Стрелецкой бухте посыльное судно приняло на борт около 300 человек, и в ночь с 15 на 16 ноября «Китобой» навсегда покинул Россию, конвоируя идущий в Константинополь транспорт «Херсон». 18 ноября Русская эскадра встала на якорь на рейде турецкой столицы. Там «Китобой» некоторое время использовался в качестве штабного судна генералом А.П. Кутеповым. 10 декабря «Китобой» совместно со своим отрядом направился в Дарданеллы, а затем в Эгейское море, где русские корабли попали в сильный шторм. По договоренности с французскими властями, корабли эскадры должны были быть приняты в Бизерте. Вечером 27 декабря, после многочисленных поломок и длительного плавания, «Китобой» вошел в аванпорт Бизерты. С приходом в Бизерту «Китобой» вошел в состав Русской эскадры и оказался одним из наиболее активно используемых кораблей: «из-за малых размеров и дешевизны эксплуатации он оказался особенно удобным для поддерживания сообщения между судами эскадры». В апреле 1921 года посыльное судно покинул заболевший лейтенант Ферсман, и в командование «Китобоем» вступил старший лейтенант В.А. Дуров. Через месяц на эскадре вспыхнула эпидемия чумы, и попавший на подозрение «Китобой» был до июля изолирован от берега. До середины 1923 «Китобой» служил под Андреевским флагом, поддерживая сообщение между эскадрой и берегом; вслед за В. Дуровым пост командира на нем занял лейтенант князь Ю.С. Шаховский. В 1923 «Китобой» был реквизирован французским правительством в счет покрытия расходов по содержанию эскадры. В 1926 бывший русский корабль был продан в Италию и получил новое название — «Итало». На 1939 это судно было зарегистрировано в генуэзской судовладельческой компании под номером 609. За месяц до вступления Италии во Вторую мировую войну «Итало» был реквизирован военно-морским флотом и стал именоваться «G79». Судно занималось дноуглубительными работами в Генуэзском заливе. 10.09.1943, опасаясь захвата корабля немецкими войсками, команда «G79» затопила свой корабль в порту Генуи.