Китобой

Материал из Russian Estonia
Перейти к: навигация, поиск

Посыльное судно "Китобой"

Входил в Отряд сторожевых катеров.

Построен в Норвегии как траулер. Первоначально назывался "Гамма", после продажи английской кампании переименован в "Эррис". В начале Первой мировой войны приобретен через подставное лицо Российским Императорским флотом для использования в качестве тральщика. В Российском флоте получил название "Китобой". Оказался непригодным для траления из-за большой осадки и использовался как сторожевое судно.

С 11.06.1919 "Китобой", входивший в состав 3-го дивизиона сторожевых судов, находился в дозоре на подходах к Кронштадту, между маяками Толбухин и Шепелевский. В день восстания 13 июня "Китобой" под командованием военмора В.И. Сперанского нес дежурство у форта "Красная Горка". На смену ему вышел тральщик 1-го дивизиона "Якорь" с Начальником дивизиона на борту. Предполагалось, что Начальник дивизиона перейдет на "Китобой" и вернется на нем в Кронштадт. Будучи свидетелями артиллерийской дуэли восставшего форта и советских кораблей, офицеры "Китобоя" в этот момент впервые обсудили возможность перехода на сторону белых. Перейдя на борт "Китобоя", Начальник дивизиона неожиданно приказал "Якорю" идти в Кронштадт и сигналом передать на "Китобой" новый шифр. Командир "Якоря" отказался, а в 18 часов 30 минут форт открыл сильный огонь и заставил тральщики разойтись. В 19 часов 30 минут на "Китобое" был спущен советский флаг и корабль поднял Андреевский. Увидев это, находившийся в трех милях "Якорь" обстрелял перешедший на сторону белых тральщик из пулемета и, круто положив руля на борт, полным ходом пошел в Кронштадт. Несмотря на перекрестный огонь, "Китобой" практически не получил повреждений. Через десять минут на нем была получена радиограмма, в которой сообщалось, что если тральщик не развернется немедленно, его догонит и потопит эсминец "Свобода". Тем не менее, в 20 часов 10 минут "Китобой" пришел в контролировавшуюся восставшими Батарейную бухту и стал там на якорь. На тральщик была возложена задача сообщить англичанам о восстании и призвать их на помощь мятежным фортам. 14 июня "Китобой" должен был прорваться в район действий английской эскадры. Вечером следующего дня "Китобой" снялся с якоря и направился в Копорский залив для соединения с английской эскадрой. В 22 часа 15 минут тральщик был замечен с советского эсминца, который начал преследование. Батарея "Серая Лошадь" сделала несколько выстрелов, один из залпов дал накрытие, и эсминец немедленно отвернул. Около полуночи у мыса Дубовского "Китобой" был остановлен английскими кораблями. Англичане захватили корабль и повели себя с ним как с военным трофеем, абсолютно не считаясь с тем, что он нес Андреевский флаг. Через несколько минут после прибытия английские моряки подняли на корабле свой флаг и повели его в Бьерке. Там "Китобой" был разоружен и ограблен, причем британцы присвоили даже личные вещи офицеров и команды.

17 июня, после подписания специального акта о возвращении судна русскому командованию, "Китобой" был передан в распоряжение Морского управления Северо-Западного правительства. Подписанный документ предусматривал для английской стороны возможность в любой момент вернуть себе корабль. После торжественного поднятия на "Китобое" Андреевского флага М.М. Римским-Корсаковым корабль стал именоваться посыльным судном. Кроме нескольких специалистов, личный состав "Китобоя" был списан с корабля, включая и офицеров; на судне появился новый экипаж. "Китобой" сразу принял деятельное участие в поддержке приморского фланга Северо-Западной Армии, обстреливая занятое противником побережье. После неудачного Второго наступления на Петроград "Китобой" перешел в Ревель. В 20-х числах января 1920 командир "Китобоя" заболел, а команда в одну из ночей в полном составе дезертировала. На корабле остался лишь вахтенный офицер Боголюбов, вспоминавший впоследствии, что нашел в кубрике записку с сообщением о том, что команда решила "скопом возвратиться на Родину".

Чтобы сохранить "Китобой" для Белой армии, контр-адмирал Пилкин распорядился заново укомплектовать корабль холостыми морскими офицерами Северо-Западной Армии. Новым командиром "Китобоя" стал лейтенант Ферсман, экипаже числилось 26 офицеров, 1 кадет и 11 нижних чинов. Ферсману было приказано срочно подготовить корабль к переходу в Мурманск для борьбы против большевиков на Северном фронте генерала Миллера. Эстонские власти намеревались захватить корабль и выставили к "Китобою" караул. Из-за отказа эстонцев продать уголь, в качестве топлива на борт были взяты мокрые дрова, купленные на рынке за частные средства. Узнав, что в воскресенье 15 февраля большинство эстонских матросов увольняется на берег, адмирал Пилкин отдал распоряжение подготовить корабль к уходу в этот день. В приказе адмирала говорилось:

"С получением сего вам надлежит идти в Северную Россию, в Мурманск, в распоряжение старшего морского начальника. Маршрут вам назначается следующий: Либава (погрузка угля от французского морского командования) и Копенгагена. В этом порту вы, снесясь с нашим морским агентом в Норвегии, выясните те норвежские порты, в которых вам можно будет принять уголь. <...> Вам надлежит следить, чтобы между всеми чинами корабля были установлены дружеские отношения. В иностранных портах вам придется быть особенно осторожным, так как вы не имеете достаточно сил и средств, чтобы защитить флаг и русское имя от оскорблений. Поэтому скромное поведение на берегу чинов корабля особенно необходимо. Я твердо уверен, что поход корабля под вашей командой, при условиях исключительной трудности, будет впоследствии занесен в летопись замечательных событий русского флота."

15 февраля к 10 часам утра Пилкин прибыл на "Китобой" и после напутственного слова сошел на берег, приказав сниматься с якоря. Узнав, что русский корабль собирается уходить, начальник пограничной стражи порта отдал часовым распоряжение не допустить этого. С помощью подъехавших английских офицеров адмирал Пилкин обманул внимание караульных, попросив одного из них вызвать по телефону начальника караула. Как только часовой скрылся в телефонной будке, адмирал крикнул, чтобы "Китобой" немедленно отдавал швартовы и уходил. Снявшись с якоря и подготовив к бою орудия и боезапас, состоявший из 30 снарядов, "Китобой" направился к выходу из гавани, сопровождаемый бегущими по пристани эстонскими солдатами. Эстонские власти, по некоторым данным, собирались послать погоню, но разобранные машины эсминцев "Вамбола" и "Леннук" не позволили им этого сделать. Благополучно пройдя малым ходом непротраленные минные заграждения, "Китобой" пошел в Либаву. Из-за неопытности кочегаров, роль которых выполняли главным образом молодые офицеры и дров, используемых в качестве топлива, посыльное судно не могло развить свыше четырех узлов. 17 февраля, несмотря на навигационные трудности, "Китобой" благополучно пришел в Либаву и стал там на якорь.

Командиры

Офицерский состав

Личный остав посыльного судна "Китобой" в день его выхода из Ревеля 15.02.1920

Морские кадеты

Офицеры армии

Нижние чины

«Китобой». Копенгаген, февраль 1920
Господа офицеры на юте «Китобоя» после угольной погрузки перед уходом из Копенгагена, июнь 1920
«Китобой» на пути из Виго в Кадис, август 1920
«Китобой», Гибралтар, 9.10.1920. На мостике впереди лейтенат Н.И. Бобарыков, позади мичман А.Б. Лесгафт
Офицеры «Китобоя» в штатском перед отъездом на берег в Алжире, сентябрь 1920

В Либаве «Китобой» находился с 17 по 24 февраля. Стоянка в этом порту была полна неожиданных обстоятельств: сначала латвийские власти выставили у корабля своего часового, который после протеста был убран; затем О. Ферсман получил предложение продать «Китобой» латышам, «не стесняясь размером нужной суммы». Получив отказ, латвийцы вновь выставили у пристани часовых, которые получили инструкцию стрелять по «Китобою», если он попытается сняться с якоря. Лишь с помощью английских и французских судов, находившихся в Либаве, русскому посыльному судно удалось приобрести под расписку 40 тонн угля и 24 февраля в 11 часов покинуть Либаву. Сразу после выхода «Китобой» попал в густой туман. Вечером 27 февраля кораблю удалось добраться до гавани Копенгагена, куда Ферсману удалось войти без лоцмана. Приход «Китобоя» в Копенгаген, где с 1914 не появлялись русские корабли, произвёл сенсацию. Судно под Андреевским флагом было встречено очень любезно, личный состав корабля стал объектом повышенного внимания со стороны датской общественности. Проживавшая в столице Дании вдовствующая Императрица Мария Фёдоровна через несколько дней после прихода «Китобоя» устроила русским морякам аудиенцию, встретив их как «борцов против красной напасти». В Копенгагене моряки «Китобоя» узнали о падении Северного фронта генерала Миллера; таким образом, вариант перехода в Мурманск стал неосуществимым. Так как положение на Южном фронте оставалось неизвестным для русских моряков, было решено остаться в датской столице до выяснения обстановки. Неопределенность будущего сказалась на настроении личного состава: к 1 мая «Китобой» покинули 9 офицеров, устроившихся на различные работы. Лейтенант Ферсман не чинил препятствий уходящим с корабля морякам, так как считал, что не имеет права никого удерживать. Тем временем англичане, чья крейсерская эскадра находилась на рейде Копенгагена, приняли решение о захвате «Китобоя» на том основании, что он якобы сделался их законным призом в июне 1919. 4 мая лейтенанту Ферсману, приглашенному на английский транспорт, была предъявлена телеграмма Британского Адмиралтейства, в которой говорилось о том, что «Китобой» должен немедленно направляться в Розайт с английской командой, имея на борту русских моряков в качестве пассажиров. Отказавшись выполнять эти требования, Ферсман вернулся на борт русского корабля и отдал распоряжения о его подготовке к взрыву. Одновременно с этим была отослана телеграмма русскому посланнику в Лондоне; в ней Ферсман просил настоять на отмене унизительного приказания и говорил о том, что «командир без боя „Китобой“ не сдаст». Попытавшаяся в тот же день проникнуть на «Китобой» английская «ремонтная команда» не была допущена на борт русского судна. 9 мая из Парижа от министра иностранных дел Русского правительства С.Д. Сазонова была получена телеграмма с рекомендацией «воздержаться от оказания вооруженного сопротивления англичанам». На это Ферсман отвечал, что «Командир военного судна, сделавший таковое без боя, по законом Российского государства подлежит смертной казни». Ввиду напряженной обстановки и ожидания новых посягательств на корабль со стороны англичан, командир «Китобоя» начал подготовку к выводу русского корабля на рейд для его подрыва. Были сделаны приготовления и в отношении устройства экипажа «Китобоя» в Дании. Конфликт был исчерпан лишь 5 июня, когда Британское Адмиралтейство заявило об официальном отказе от своих притязаний на «Китобой». В начале июня лейтенант Ферсман встретился с адмиралом Пилкиным для получения дальнейших инструкций и личного доклада. Командир «Китобоя» просил, в частности, заменить себя более опытным и старшим по званию офицером, сведущим в дипломатических делах, на что Пилкин сначала ответил неопределенно, а затем уведомил Ферсмана, что все находящиеся в наличии капитаны 1-го ранга отказались от должности. К этому времени положение Белой армии на Юге России значительно укрепилось и наиболее отвечающим обстановке был признан переход «Китобоя» в Севастополь. После получения достаточного количества угля и провизии для дальнейшего следования, 7 июля Ферсманом был назначен поход. В этот день на пристани собрались все представители русской колонии в Дании, а 6 июля командир был торжественно принят Марией Федоровной. После полудня «Китобой» дал ход и взял курс на Кильский канал, однако не был там пропущен из-за несогласия социалистического правительства Германии на пропуск «вооруженного белого судна». 8 июля «Китобой» покинул Киль и к 11 июля через Каттегат и Скагеррак вошел в Северное море. Следующим портом стал датский Эсбьерг, причем на пути к нему были встречены плавающие мины неизвестного происхождения. 15 июля начался путь «Китобоя» вокруг Европы, в самом начале которого выявились многочисленные дефекты в машине судна. Ежедневные починки в море, связанные иногда с длительными остановками, сильно изматывали команду; сказывался уход с корабля в Копенгагене двух инженер-механиков и нескольких опытных членов команды. 18 июля «Китобой» прибыл в Шербур и задержался там почти на месяц из-за проблем с ремонтом и болезни командира. С 14 по 20 августа судно стояло на рейде Бреста, перебирая машины; 22 августа в Бискайском заливе «Китобой» попал в сильный шторм: временами очевидцам казалось, что «Китобой» с заклиненным рулем может утонуть. 23 августа корабль пришел в Виго, причем испанские власти приняли «Китобой» очень приветливо и Ферсман обменялся дружественными визитами с командирами бывших на рейде испанских судов. Следующим портом стал Кадикс, затем Гибралтар. 10 сентября «Китобой» вошел в Средиземное море, переход через которое затянулся на два месяца. У выхода из Гибралтарского пролива «Китобой» из-за сильного встречного ветра направился к Орану, однако не смог туда дойти и из-за шторма зашел в Альмерию. Никогда не видевший Андреевского флага командир порта был сильно удивлен и сначала предположил, что команда судна состоит из большевиков, почему попросил офицеров появляться на берегу только в форме. 15 сентября окончился переход «Китобоя» вдоль побережья Африки, и до 29 сентября посыльное судно находилось в алжирском порту в ожидании денег из Парижа. 1 октября, попав в очередную серию шквалов огромной силы, «Китобой» прибыл в Бизерту, а уже 5 октября, после прощальных визитов, отдал швартовы и снова вышел в море. Из-за поломок в паровом насосе пришлось зайти на Мальту, однако починка там не дала результата и во время следующего перехода до Патраса пришлось откачивать воду из трюма ведрами. 11 октября работы по ремонту машины были окончены и «Китобой» отбыл в Пирей. Неизвестным оставался вопрос о возможности прохода Дарданелл; в Пирее Ферсман не смог связаться с русским послом в Константинополе и уже 22 октября направился к проливу. У Чанак-кале стоявшие на якорях французские и итальянские стационеры сигналами попытались остановить «Китобой», но Ферсман не обращал на них никакого внимания. Как выяснилось в Константинополе, «Китобой» по соглашению, заключенному недавно с англичанами, должен был спустить Андреевский флаг во время прохода турецких проливов. Телеграмма с соответствующим приказанием опоздала в Пирей. 26 октября «Китобой» стал на якорь напротив дворца султана; выжидая получение угля и воды и пережидая шторм, посыльное судно простояло в у Константинополя до 7 ноября. Выйдя из Босфора, корабль не смог сразу направиться в море ввиду сильнейшего шторма; до 10 ноября «Китобой» находился у побережья Турции на якоре, причём в этот день было по радио получено известие о занятии красными Армянска. Не имея более никаких сведений о положении в Крыму, Ферсман 12 ноября вышел в море. 14 ноября на подходе к Севастополю была встречена целая вереница судов, выходящих в море. С одного из кораблей сообщили, что Перекоп взят красными и белые войска эвакуируются из Крыма. Когда «Китобой» вошёл на рейд Севастополя, моряки увидели лишь последние уходящие из порта суда, загруженные войсками и беженцами. На створе Стрелецкой бухты был встречен крейсер «Генерал Корнилов» под флагом командующего ВСЮР, для приветствия которого команда «Китобоя» была выстроена во фронт. В Стрелецкой бухте посыльное судно приняло на борт около 300 человек, и в ночь с 15 на 16 ноября «Китобой» навсегда покинул Россию, конвоируя идущий в Константинополь транспорт «Херсон». 18 ноября Русская эскадра встала на якорь на рейде турецкой столицы. Там «Китобой» некоторое время использовался в качестве штабного судна генералом А.П. Кутеповым. 10 декабря «Китобой» совместно со своим отрядом направился в Дарданеллы, а затем в Эгейское море, где русские корабли попали в сильный шторм. По договоренности с французскими властями, корабли эскадры должны были быть приняты в Бизерте. Вечером 27 декабря, после многочисленных поломок и длительного плавания, «Китобой» вошел в аванпорт Бизерты. С приходом в Бизерту «Китобой» вошел в состав Русской эскадры и оказался одним из наиболее активно используемых кораблей: «из-за малых размеров и дешевизны эксплуатации он оказался особенно удобным для поддерживания сообщения между судами эскадры». В апреле 1921 года посыльное судно покинул заболевший лейтенант Ферсман, и в командование «Китобоем» вступил старший лейтенант В.А. Дуров. Через месяц на эскадре вспыхнула эпидемия чумы, и попавший на подозрение «Китобой» был до июля изолирован от берега. До середины 1923 «Китобой» служил под Андреевским флагом, поддерживая сообщение между эскадрой и берегом; вслед за В. Дуровым пост командира на нем занял лейтенант князь Ю.С. Шаховский. В 1923 «Китобой» был реквизирован французским правительством в счет покрытия расходов по содержанию эскадры. В 1926 бывший русский корабль был продан в Италию и получил новое название — «Итало». На 1939 это судно было зарегистрировано в генуэзской судовладельческой компании под номером 609. За месяц до вступления Италии во Вторую мировую войну «Итало» был реквизирован военно-морским флотом и стал именоваться «G79». Судно занималось дноуглубительными работами в Генуэзском заливе. 10.09.1943, опасаясь захвата корабля немецкими войсками, команда «G79» затопила свой корабль в порту Генуи.

Источник — «http://russianestonia.eu/index.php?title=Китобой&oldid=34820»