Просмотр исходного текста страницы Абисогомян Р. Убить полпреда, или покушение, которого не было

<center>'''Убить полпреда, или покушение, которого не было'''</center>


[[File:Баиов Алексей Константинович.jpg|thumb|400px|[[Баиов Алексей Константинович]]]]
[[File:Энгельгардт Борис Вадимович.jpg|thumb|400px|[[Энгельгардт Борис Вадимович]]]]
[[File:Чернявский Александр Васильевич, 1921.jpg|thumb|400px|[[Чернявский-Дубинский Александр Васильевич]]]]
[[File:Лебедев Дмитрий Капитонович.jpg|thumb|400px|[[Лебедев Дмитрий Капитонович]]]]
[[File:Олег Петрович Васильковский.JPG|thumb|400px|[[Васильковский Олег Петрович]]]]
[[File:Мансырев Серафим Петрович, 1920.jpg|thumb|400px|[[Мансырев Серафим Петрович]]]]
[[File:Луковский Александр Сергеевич.jpg|thumb|400px|[[Луковский Александр Сергеевич]]]]
[[File:Елисеев Василий Гаврилович, 1921.jpg|thumb|400px|[[Елисеев Василий Гаврилович]]]]
[[File:Горбатовский Владимир Николаевич, 1921.jpg|thumb|400px|[[Горбатовский Владимир Николаевич]]]]
[[File:Калянский Илья Григорьевич.jpg|thumb|400px|[[Калянский Илья Григорьевич]]]]

В 1927 году в связи с ухудшением англо-советских отношений, закончившимся 27 мая разрывом со стороны Великобритании торговых и дипломатических отношений с СССР, в среде русской военной эмиграции наблюдался новый всплеск активности, связанный с надеждами на начало новой масштабной интервенции против советской власти в России. Эстонии в этих планах также отводилась отдельная роль.
В конце февраля 1927 года в Эстонию приехал видный эмигрантский деятель Борис Суворин, который встречался с руководителями отдела РОВС’а в Эстонии генералом [[Баиов Алексей Константинович|А.К. Байовым]] и полковником [[Энгельгардт Борис Вадимович|Б.В. Энгельгардтом]], а также с министром иностранных дел Эстонии. По сообщению агента Иностранного отдела ОГПУ СССР, одной из основных задач посещения Сувориным Эстонии было «зондирование почвы Балтийских государств в целях их использования в качестве базы для предполагаемой интервенции против СССР»<ref>Бойков В. Русские в Эстонии (по материалам ОГПУ СССР) // Балтийский архив. Русская культура в Прибалтике. Рига, 1999, Т. V, С. 77</ref>.

Радикальная часть РОВС’а во главе с генералом А.П. Кутеповым стремилась использовать складывавшуюся, как казалось, отрицательно для СССР международную обстановку и обострившийся внутрипартийный конфликт в СССР. Однако, Кутепов считал, что иностранные правительства окажут материальную поддержку «только в том случае, если белая эмиграция докажет свою жизнеспособность тем, что будет активно бороться с Советской властью»<ref>Шкаренков Л.К. Агония белой эмиграции. М., 1986, С. 155</ref>. Он был убежден, что наиболее эффективным методом такой борьбы является террор, поэтому на совещании со своими сотрудниками в марте 1927 года в Териоках он предложил приступить к активным террористическим действиям. С начала июня боевики РОВС’а провели ряд диверсий и покушений. Если попытка группы М.В. Захарченко-Шульц в Москве не увенчалась успехом, то взрыв в ленинградском партийном клубе был осуществлен. Последовавшие за тем убийства посла СССР в Польше П.Л. Войкова и белорусского чекиста И.К. Опанского произвели определенный эффект и международный резонанс.

Однако разоблачения бежавшего из СССР в Финляндию Стауница-Опперпута, свидетельствовавшие о том, что организация «Трест» является ни чем иным, как грандиозной мистификацией советских спецслужб, нанесли серьезный удар по всей белой эмиграции и в первую очередь по деятельности и репутации А.П. Кутепова. Вероятно, еще до июньских терактов глава РОВС’а стал активно вовлекать в свои планы и эстонское отделение союза, которое до этого, кажется, выполняло лишь вспомогательные задания, связанные с переброской боевых групп. Известно, что в 1927 году Кутепов встречался в Риге с [[Энгельгардт Борис Вадимович|Энгельгардтом]]<ref>Исаков С.Г. Б.В. Энгельгардт. Опыт жизнеописания // Биографика. I. Русские деятели в Эстонии XX века / Сост. и отв. ред. проф. С. Исаков. Тарту, 2005, С. 210</ref>. Когда точно эта встреча состоялась, и о чем на ней шла речь нам не известно, но можно предположить, что Кутеповым были даны инструкции по осуществлению террористической деятельности, направленной против представителей СССР в Эстонии и в самом СССР.

Активизация русских монархистов в Эстонии была очевидна и для полиции, и для общественности. Эстонская полиция неустанно следила за их действиями с начала 1920-х гг. За их деятельностью внимательно следила и советская разведка и неоднократно через полномочного представителя СССР в Эстонии осуществляла по этому вопросу давление на эстонское правительство<ref>Документы внешней политики СССР. М., 1965, Т. X, С. 581</ref>. Определенную озабоченность эстонских властей вызвало выступление русских монархистов на лекции П.Н. Милюкова, состоявшейся 19 мая 1927 года в концертном зале «Эстония». На лекции присутствовало много эстонских государственных, политических и военных деятелей, и поэтому обструкция, устроенная Милюкову местными монархистами, не могла остаться незамеченной<ref>Бойков В. Русские в Эстонии (по материалам ОГПУ СССР) // Балтийский архив. Русская культура в Прибалтике. Рига, 1999, Т. V, С. 79</ref>. Постановлением исполняющего обязанности министра внутренних дел генерала [[Реэк Николай Алексеевич|Н. Реэка]] все лица, привлеченные по этому делу (журналист и в то время активный деятель местной монархической организации [[Чернявский-Дубинский Александр Васильевич|А.В. Чернявский]], полковник [[Кулицкий Александр Александрович|А.А. Кулицкий]], корнет [[Ивков Сергей Николаевич|С.Н. Ивков]], художник [[Тальма Георгий Александрович|Г.А. Тальма]] и пасынок главы местных русских военных организаций генерала [[Баиов Алексей Константинович|Байова]] [[Заркевич Сергей Владимирович|С.В. Заркевич]]) должны были покинуть Эстонию, но на самом деле уехал только полковник [[Кулицкий Александр Александрович|А.А. Кулицкий]], так как являлся гражданином Литвы; остальные, как не имеющие какого-либо гражданства, были сосланы на остров Кихну<ref>Постановление и. о. министра внутренних дел Реэка // Наша газета. 1927, 21 мая, № 50, С. 4.; Кулицкий едет во Францию // Вести дня. 1927, 15 июля, № 187, С. 1</ref>.

Почти сразу после этих событий с военной службы был уволен генерал [[Лебедев Дмитрий Капитонович|Д.К. Лебедев]]. Официальное объяснение причины его отставки было весьма странным: [[Лебедев Дмитрий Капитонович|Лебедев]] якобы послал официальное письмо в Финляндию на шведском языке, хотя должен был писать по-эстонски<ref>Уход со службы ген. Лебедева // Наша газета. 1927, 24 мая, № 53, С. 4</ref>. По информации советской разведки в Эстонии, его уволили «за монархизм»<ref>Бойков В. Русские в Эстонии (по материалам ОГПУ СССР) // Балтийский архив. Русская культура в Прибалтике. Рига, 1999, Т. V, С. 84</ref>. По аналогичной причине еще в феврале того же года из страны был выслан член местного отдела Высшего монархического совета и один из делегатов от Эстонии на Зарубежном съезде в 1926 году [[Яхонтов Павел Николаевич|П.Н. Яхонтов]]. В печати сообщалось, что причиной высылки тоже являлось письмо — или точнее его содержание, — которое он отправил видному монархисту герцогу Г.Н. Лейхтенбергскому<ref>П.Н. Яхонтов уехал в Париж // Вести дня. 1927, 14 февр., № 44, С. 1</ref>.

После убийства 7 июня в Варшаве посла СССР Войкова в эстонских газетах стали писать о том, что таллиннский [[Ревельский русский клуб|Русский клуб]] превратился в «гнездо монархистов», и на одном из его собраний якобы обсуждался вопрос о выступлении против советских представителей в Таллинне<ref>К уходу совета старейшин Русского клуба // Наша газета. 1927, 18 июня, № 73, С. 3; Слухи о готовящемся выступлении монархистов ложны // Вести дня. 1927, 18 июня, № 161, С. 1</ref>. 15 июня 1927 года [[Баиов Алексей Константинович|Байов]] и другие были вызваны в отделение эстонской политической полиции, где состоялся допрос на предмет участия их в монархических организациях. На допросе все всячески отрицали факт существования в Эстонии монархической организации, хотя некоторые честно заявляли, что являются убежденными монархистами<ref>Eesti Riigiarhiiv (Государственный архив Эстонии; далее – ERA). Ф. 1, Оп. 7, Ед. хр. 28, Л. 189 – 189 об.</ref>. Никаких репрессивных мер не было принято, и это дело закрыли.

Если генералу [[Баиов Алексей Константинович|Байову]], ввиду наличия среди высшего военного руководства страны покровителей и заступников, каждый раз удавалось избегать высылки из страны или другого вида наказания, то его оппоненту генералу [[Васильковский Олег Петрович|О.П. Васильковскому]] явно не везло, так как он был в определенной степени изгоем и среди русских военных в Эстонии, и среди эстонских военных, и среди русских военных за рубежом. Не успели еще утихнуть разговоры о русских монархистах в Русском клубе, как в газетах появилось сообщение о том, что арестован генерал [[Васильковский Олег Петрович|Васильковский]]. [[Васильковский Олег Петрович|Васильковскому]] было предъявлено обвинение «в проявлении деятельности, угрожающей миру и безопасности Эстонского государства»; реально же вина [[Васильковский Олег Петрович|Васильковского]] заключалась в укрытии у себя нелегально прибывшего из Ленинграда некоего Н.А. Вольского, который, вероятно, был одним из агентов [[Васильковский Олег Петрович|Васильковского]]. По постановлению министра внутренних дел Я. Хюнерсона, [[Васильковский Олег Петрович|Васильковский]] приговаривался к штрафу в 50 000 эстонских марок или одному месяцу тюрьмы и высылке из Эстонии. В результате [[Васильковский Олег Петрович|Васильковский]] отсидел в тюрьме положенный срок и в августе был выслан на остров Хийумаа, откуда вернулся лишь летом 1928 года<ref>Новая высылка русских эмигрантов // Вести дня. 1927, 29 июня, № 171, С. 1; Подробности причин высылки О. П. Васильковского и других // Вести дня. 1927, 30 июня, № 172, С. 1; Мин. И. Гюнерсон о высылке четырех // Вести дня. 1927. 1 июля. № 173. С. 1; Ген. Васильковский уезжает из Ревеля в четверг // Вести дня. 1927, 9 авг., № 212, С. 1; Eesti Riigiarhiivi filiaal (Филиал Государственного архива Эстонии; далее – ERAF). Ф. 129, Оп. 1, Ед. хр. 28966, Л. 58</ref>.

Все-таки есть основания полагать, что местным отделением РОВС’а готовилось покушение на советского полпреда. В материалах Иностранного отдела ОГПУ СССР в Эстонии содержатся сведения о том, что по указанию из центра местные монархисты должны были совершить теракт сразу же после убийства Войкова, то есть после 7 июня. Монархистам даже удалось завербовать эстонского полицейского, который стоял на посту недалеко от советского посольства. От него монархисты получали сведения о том, когда уезжает и приезжает машина полпреда, кто, когда и приблизительно в какое время выезжает и приезжает в посольство. Однако по каким-то причинам покушение было сорвано<ref>ERAF. Ф. 138, Оп. 1, Ед. хр. 47, Л. 183</ref>. Стоит предположить, что советская разведка ввиду осведомленности о планах монархистов сумела предупредить их действия, пустив информацию об их приготовлениях в прессу. Таким образом, шумный скандал и разбирательство вокруг собраний русских монархистов в [[Ревельский русский клуб|Русском клубе]] нарушили их планы.

Однако, несмотря на подобного рода неудачи, генерал Кутепов продолжал настаивать на осуществлении терактов, посылая письма и инструкции [[Баиов Алексей Константинович|Баиову]] и [[Энгельгардт Борис Вадимович|Энгельгардту]], которые в свою очередь отвечали, что подготовка к покушению продолжается, и что после некоторых подготовительных работ решено произвести теракт в конце октября – начале ноября 1927 года. С докладом о результатах подготовительной работы и для доставки большого объема разведданных о советской армии и флоте в Париж к Кутепову был отправлен курьер<ref>Там же</ref>. Но еще до его возвращения разразился очередной скандал.

Появившаяся в эстонской печати информация о том, что русские монархисты готовили очередную провокацию, направленную против полномочного представительства СССР в Эстонии, стала очередной сенсацией<ref>Остерегайтесь провокаторов // Вести дня. 1927. 25 окт., № 289, С. 1; Pagulaste salasepitsuste tähe all // Päevaleht. 1927, 25 okt., № 291, Lk. 4; Minevuku varjud // Postimees. 1927, 25. okt., № 290, Lk. 1; Eesti provokatsiooni keerises // Rahva Sõna. 1927, 25. okt., № 198, Lk. 1; Kas mingi tsheka käsi mängus? // Kaja. 25 okt., № 248, Lk. 3; Kas pagulased end liigutamas? // Vaba Maa. 1927. 25. okt., № 250, Lk. 3</ref>. 24 октября эстонской полицией были произведены обыски в [[Комитет русских эмигрантов|Комитете русских эмигрантов]], у генерала [[Баиов Алексей Константинович|А.К. Байова]], князя [[Мансырев Серафим Петрович|С.П. Мансырева]], полковника [[Энгельгардт Борис Вадимович|Б.В. Энгельгардта]], барона [[Икскуль А.В.|А.В. Икскуля]] и других. В результате обысков была конфискована переписка и монархическая литература. У эстонской полиции имелись подозрения, что монархисты в Эстонии создали весьма серьезную организацию, обладавшую солидной материальной базой<ref>Обыски в Ревеле // Вести дня. 1927, 26 окт., № 290, С. 1; Läbiotsimised monarhistide juures // Vaba Maa. 1927, 27 nov., № 252, Lk. 4; У кого были произведены обыски в Ревеле // Сегодня. 1927, 28 окт., № 244, С. 4</ref>. От имени подозреваемых с опровержением подобного рода толков по этому делу в печати выступил [[Энгельгардт Борис Вадимович|Б.В. Энгельгардт]]<ref>Энгельгардт Б. Письмо в редакцию // Наша газета. 1927, 29 окт., № 185, С. 4</ref>, но, кажется, разубедить общественность ему не удалось.

Вскоре в печати появилась более определенная информация, согласной которой некий эмигрант [[Луковский Александр Сергеевич|А.С. Луковский]] вместе с [[Елисеев Василий Гаврилович|В.Г. Елисеевым]] и студентом [[Феофанов Анатолий Яковлевич|А. Феофановым]] получили задание от местного руководства монархической организации совершить покушение<ref>Темная история или новая провокация ГПУ // Сегодня. 1927, 30 окт., № 246, С. 5; Готовился ли в Ревеле террористический акт? // Вести дня. 1927, 31 окт., № 295, С. 1; Сенсационные слухи // Наша газета. 1927, 1 нояб., № 187, С. 3; Новые подробности об обысках и арестах в Ревеле // Наша газета. 1927, 3 нояб., № 189, С. 2</ref>. На самом деле, изложенная на страницах газет история, была весьма туманна и противоречива. Эстонская и зарубежная печать путались в догадках, выдвигая всевозможные версии. Так, например, сообщалось, что [[Луковский Александр Сергеевич|Луковский]] был, вероятно, агентом ГПУ, в задание которого входило скомпрометировать русских монархистов и вызвать осложнения в эстонско-советских отношениях; по другой версии, [[Луковский Александр Сергеевич|Луковский]] якобы явился к эстонским властям с заявлением о том, что местные монархисты его уговаривают совершить теракт в отношении советского полпреда. Согласно еще одной версии, [[Луковский Александр Сергеевич|Луковский]] получил подобного рода задание от второго секретаря советского посольства в Таллинне Таранова<ref>Эстонская печать возмущена «ТАСС’ом» // Сегодня. 1927, 17 нояб., № 260, С. 4</ref>. На это заявление советское посольство отреагировало нотой протеста, требуя опровержений<ref>N. Vene ähvardab protestiga // Kaja. 16. nov., № 268, Lk. 3; Vene protest siseminister Hünersoni vastu // Vaba Maa. 1927. 16. nov., № 269, Lk. 3; Saadik A. Petrovski verbaalnoot // Päevaleht. 1927, 19. nov., № 316, Lk. 3; Петровский требует опровержений // Сегодня. 1927, 20 нояб., № 262, С. 10</ref>, но эстонское правительство оставило ноту без внимания<ref>Документы внешней политики СССР. М., 1965, Т. X, С. 582</ref>, после чего в советских «Известиях» была опубликована очень резкая статья об открытой враждебности Эстонии по отношению к СССР, которая особенно усилилась после разрыва англо-советских отношений, и о поддержке эстонским правительством деятельности русских белогвардейцев<ref>СССР и Эстония // Сегодня. 1927, 22 нояб., № 263, С. 1</ref>. В результате эстонские власти решили поставить точку в этом деле, объявив, что инцидент возник исключительно из-за провокационных действий эмигранта [[Луковский Александр Сергеевич|Луковского]], которого в конце декабря было предписано выслать из Эстонии, а русской эмиграции было высказано предостережение, что и в дальнейшем власти страны будут «твердой рукой» подавлять все подобного рода попытки враждебной деятельности против дружественных иностранных государств<ref>Eesti-Vene tüli lahendatud // Päevaleht. 1927, 22. dets., № 349, Lk. 5; Lukovski loo lõpp. Ametlik seletus // Vaba Maa. 1927</ref>.22. dets., № 300, Lk. 3; Eesti valitsuse uus hoiatus emigrantidele // Rahva Sõna. 1927, 22 dets., № 248, Lk. 3; Konflikt Venega lahendatud // Kaja. 22. dets., № 299, Lk. 3

Итак, казалось бы, местные белогвардейцы опять потерпели поражение: очередное покушение было сорвано, руководители и активисты местного антибольшевистского движения были подвергнуты унизительным обыскам и допросам, благодаря шумной кампании, развернутой в эстонской и заграничной прессе, эмигранты опять были обвинены в неблагонадежности и подвергнуты критике. В целом, складывалось впечатление, что русской эмиграции в Эстонии был преподнесен суровый урок, а неспокойный белогвардейский элемент загнан в глубокое подполье.

На самом деле, более детальное изучение фактов позволяет воссоздать несколько иную картину тех событий.

Данная история началась с того, что в августе месяце 1927 года эмигрант [[Луковский Александр Сергеевич|Александр Сергеевич Луковский]] и его жена начали посещать советское полномочное представительство в Таллинне. 13 августа, в субботу, [[Луковский Александр Сергеевич|Луковский]] первый раз пришел в полпредство и попросился на прием к консулу для получения информации о возможности возвращения в СССР. Несмотря на то, что это был не рабочий день, он добился приема у секретаря консульского отдела Завилова, который, расспросив [[Луковский Александр Сергеевич|Луковского]] о сути его дела и о нем самом, попросил его немного подождать и вышел из кабинета. Через некоторое время в кабинет вошел другой человек, представившийся «товарищем Петром», который, как потом выяснилось, являлся вторым секретарем полпредства Григорием Марковичем Тарановым, он же являлся резидентом разведки ИНО ОГПУ в Эстонии. Таранов попросил [[Луковский Александр Сергеевич|Луковского]] подробно написать свою автобиографию, заполнить анкеты и вместе с тремя фотографиями принести все в следующий приемный день<ref>ERAF. Ф. 138, Оп. 1, Ед. хр. 7, Л. 71; ERA. Ф. 2140, Оп. 1, Ед. хр. 142, Л. 7 – 7 об.</ref>. В своем отчете об этом посещении Таранов указывал, что [[Луковский Александр Сергеевич|Луковский]] представился бывшим секретарем эстонского отделения монархического русского центрального комитета, а также принес какие-то материалы. В этом же донесении Таранов предлагал попробовать завербовать [[Луковский Александр Сергеевич|Луковского]]<ref>ERAF. Ф. 138, Оп. 1, Ед. хр. 7, Л. 51</ref>.

В следующее свое посещение полпредства 30 августа [[Луковский Александр Сергеевич|Луковский]] принес автобиографию и получил от Таранова задание написать о русской эмиграции и монархической деятельности в Эстонии с указанием как можно больше имен. В своем письме в центр от 1 сентября Таранов писал: «В прошлых двух почтах послан вам материал [[Луковский Александр Сергеевич|Луковского]]. Полагаю, что стоит его завербовать. Мой проэкт. Его жена с двумя детьми хочет поехать в Симбирск, к своей матери. В этой почте копии ее анкет и заявление, а подлинники нашим консульством сегодня же отправляются в НКИД. Ей необходимо немедленно разрешить въезд в СССР. Во-первых, это будет «залогом», и мы сможем легче работать с ее мужем. Дабы местные белые круги (и верхушка их в первую очередь) не заподозрила измену необходимо: а) в Симбирске бросить в почтовый ящик письмо по адресу: Эстония, г. Ревель (Таллин), Нымме, Аптекарская улица, дом №2, квартира 11. Людмиле Павловне Луковской. Содержание письма. Мать (Валентина Валерьяновна Янкович) просит свою дочь (Людмила Павловна Луковская) приехать в Симбирск с детками (двое детей). Причина приезда — старость матери и желание, чтобы дочь взяла на себя ведение хозяйства. Одновременно мать указывает, что возбудила ходатайство перед советскими властями о выдаче визы. Не мешало бы указать, что на въезд мужа (самого [[Луковский Александр Сергеевич|Луковского]]) пока рассчитывать нельзя, так как ему, как бывшему белому офицеру, не хотят выдать визы. Когда это письмо в Ревеле получит [[Луковский Александр Сергеевич|Луковский]], он отправляется к местным «белым вождям», которые его хорошо знают, и ставит вопрос так: «Получил письмо от матери жены. Просит приехать жену и детей. Исходатайствовала визу. Здесь приходится голодать. Если «вожди» против этого ничего не имеют, он ее пошлет. Примерно так. Далее она уезжает. Возможно, что ей дадут поручения, а если нет, то сама поездка полезна: залог для нас и возможность работать мужу. Ему много раз предлагали начать активную работу. Очень полезно войти в группу [[Баиов Алексей Константинович|Байова]], [[Энгельгардт Борис Вадимович|Энгельгардта]]. А для этого возможности есть. В отдельном конверте биография [[Луковский Александр Сергеевич|Луковского]], удостоверения и др. Прошу возможно срочнее выполнить то, о чем пишу выше. За № 3022 от 1.09 консульство послало в НКИД просьбу о восстановлении в гражданстве. Конечно, нужно только разрешить въезд в СССР. Пока выдал 5000 марок через секретаря консульства. Впредь [[Луковский Александр Сергеевич|Луковского]] буду называть Л (пока без цифры)»<ref>Там же. Л. 52</ref>.

Весьма любопытна биография [[Луковский Александр Сергеевич|Луковского]], которую он представил Таранову, согласно которой [[Луковский Александр Сергеевич|Луковский]] окончил 2 курса юридического факультета Донского университета (бывший эвакуированный Варшавский) и в 1916 году был направлен в Донское военное училище в Новочеркасске, после окончания которого получил назначение на должность офицера для поручений при штабе 31-го армейского корпуса генерала Мищенко. В 1917 году он был направлен в 46-й отдельный казачий полк, но по назначению не прибыл, так как полк ушел на Дон. Одиночным порядком [[Луковский Александр Сергеевич|Луковский]] прибыл на Дон, где жил до начала Гражданской войны, с началом которой встал на сторону белых и участвовал в работе штаба по обороне Морозовского района и командовал сотней. Затем служил в составе Северной группы войск генерала Фицхелаурова, где командовал сотней конного полка, действовавшего в Царицынском направлении. Потом служил в войсках генерала Мамонтова, в штабе Донской армии и адъютантом запасного казачьего полка. В феврале 1920 года в бою был ранен и попал в плен. Скрыв свой офицерский чин, [[Луковский Александр Сергеевич|Луковский]] поступил на службу в Особое отделение Кавказкого фронта Красной армии, работал в штабе Северного Кавказского военного округа. Вскоре он был вынужден раскрыть свое прошлое, и для проверки был направлен в ВЧК на Дон, где получил удостоверение в благонадежности, и был направлен в Симбирск, где долгое время не мог найти работу и женился. Затем с женой, которая работала воспитателем в детдоме, переехал в Тверь. Здесь он познакомился с есаулом Фроловым, любовница которого работала в ВЧК. Она сообщила, что по особому распоряжению, всех бывших белых офицеров, находящихся на советской службе, по истечении надобности в их услугах предписано расстреливать. После этого вся компания решила бежать за рубеж и в 1922 году перешла границу с Эстонией<ref>Там же. Л. 37 – 39</ref>. К биографии [[Луковский Александр Сергеевич|Луковский]] также приложил удостоверения, подтверждавшие его работу в органах ВЧК<ref>Там же. Л. 16 – 18, 22, 24</ref>.

5 сентября Таранов получил из Москвы письмо, в котором говорилось, что [[Луковский Александр Сергеевич|Луковский]] — «лицо, несомненно, для нас интересное, но прошлое очень сложно во время пребывания его у нас, и требует тщательной проверки, так как возможна провокация»<ref>Там же. Л. 8</ref>. В результате начавшейся проверки оказалось, что служба [[Луковский Александр Сергеевич|Луковского]] в органах ВЧК полностью подтвердилась<ref>Там же. Л. 56 – 58, 62</ref>.

В следующие свои посещения полпредства [[Луковский Александр Сергеевич|Луковский]] приносит подробные доклад о деятельности монархистов в Эстонии, описание своей деятельности, сообщает о своих отношениях с генералами [[Горбатовский Владимир Николаевич|Горбатовским]] и [[Баиов Алексей Константинович|Баиовым]], о собраниях монархистов, о выборах на Зарубежный съезд, о [[Комитет Дня русского инвалида|комитете «Дня русского инвалида»]], о белогвардейской разведке и деятельности полковников [[Энгельгардт Борис Вадимович|Б.В. Энгельгардта]] и [[Васильев Николай Васильевич|Н.Л. Васильева]], ротмистра [[Калянский Илья Григорьевич|И.Г. Калянского]]; об их сотрудничестве с английской и французской разведками, о генерале [[Васильковский Олег Петрович|Васильковском]], о разведывательных пунктах [[Энгельгардт Борис Вадимович|Энгельгардта]] в Эстонии, о том, кто переправляет литературу через границу, кто послал в Псков полковника [[Казанский|Казанского]], о содержании инструкций Кутепова<ref>Там же. Л. 113 – 116</ref>.

Таранов окончательно укрепляется в своем убеждении, что в его сети попала большая рыба и начинает закидывать Москву письмами, в которых просит ускорить процесс оформления документов на выезд в СССР семьи [[Луковский Александр Сергеевич|Луковского]], чтобы уже начать запланированный им процесс внедрения [[Луковский Александр Сергеевич|Луковского]] в среду верхов русских белогвардейцев в Эстонии с целью их разложения изнутри и дискредитации<ref>Там же. Л. 68а</ref>. Соответствующую работу Таранов начинает вести и с [[Луковский Александр Сергеевич|Луковским]], после каждого разговора давая понять, что надо действовать уже сейчас<ref>ERA. Ф. 2140, Оп. 1, Ед. хр. 142, Л. 15 об.</ref>. Однако Москва не спешила, разумно предлагая еще раз все перепроверить<ref>ERAF. Ф. 138, Оп. 1, Ед. хр. 7, Л. 8</ref>.

И тут дело стало принимать неожиданный поворот. 19 сентября, в понедельник, то есть не в установленный для встреч день, [[Луковский Александр Сергеевич|Луковский]] внезапно появляется в полпредстве и сообщает Таранову о готовящемся покушении на ответственного члена полпредства, организаторами которого являются [[Энгельгардт Борис Вадимович|Энгельгардт]] и [[Елисеев Василий Гаврилович|Елисеев]], что из Парижа прибыли 2 эмиссара Кутепова, которые направились в Тарту для подыскания исполнителей теракта среди русских студентов-монархистов, а в Париж для доклада о результатах подготовительной работы выехал [[Баиов Алексей Константинович|Байов]]<ref>Там же. Л. 13</ref>.

Об этом экстренно было доложено в Москву, и сам нарком иностранных дел Чичерин предложил срочно сообщить о покушении эстонским властям, но Таранову удалось убедить и полпреда и Чичерина, что с этим стоит повременить до приезда [[Баиов Алексей Константинович|Байова]], чтобы взять его с поличным и доказать их осведомленность, тем более, что, по словам [[Луковский Александр Сергеевич|Луковского]], покушения не будет до приезда [[Баиов Алексей Константинович|Байова]]<ref>Там же</ref>. Таким образом, план Таранова с внедрением [[Луковский Александр Сергеевич|Луковского]] временно отодвигался, так как глава местных белогвардейцев был в отъезде, а возможность публично и с доказательствами дискредитировать самую главную фигуру местных монархистов придавала операции Таранова еще больший размах и соблазнительные перспективы.

27 сентября жена [[Луковский Александр Сергеевич|Луковского]] пришла в полпредство и сообщила, что письмо из Симбирска получено, [[Луковский Александр Сергеевич|Луковский]] его показал [[Энгельгардт Борис Вадимович|Энгельгардту]], и тот дает задание для Ленинграда и Москвы, а также деньги на дорогу. Таранов, окрыленный удачно складывающимися обстоятельствами, начинает интенсивно запрашивать центр о визах и паролях для явок<ref>Там же</ref>. Однако Москва по-прежнему тянула, и терпение Таранова лопнуло — 2 октября он выехал в Москву для личных переговоров и разработки деталей операции. 11 октября Таранов вернулся в Таллинн и узнал, что приходил [[Луковский Александр Сергеевич|Луковский]], но его не застал<ref>ERA. Ф. 2140, Оп. 1, Ед. хр. 142, Л. 21 об.; ERAF. Ф. 138, Оп. 1, Ед. хр. 7, Л. 10</ref>.

14 октября вместо [[Луковский Александр Сергеевич|Луковского]] в полпредство пришла его жена, и Таранов с порога заявил ей, что для их поездки все готово: визы получены, от консульского сбора их освобождают и материально поддерживают их поездку до Симбирска. Пароли для явок также готовы. Но тут вдруг Луковская заявила, что муж заболел, и пока он не выздоровеет, они никуда не поедут. Для Таранова это было внезапным ударом — все, что так тщательно готовилось, теперь внезапно рушилось. Таранов вспылил и накричал, говоря, что они с мужем теряют доверие к ним со стороны советской власти. В ответ вспылила и Луковская, сказав, что раз так, то и разговаривать им теперь нечего, и вышла. Осознав, что сделал досадную оплошность, Таранов вслед Луковской крикнул, чтобы ее муж сам зашел поговорить<ref>ERA. Ф. 2140, Оп. 1, Ед. хр. 142, Л. 15, 23 об. – 24; ERAF. Ф. 138, Оп. 1, Ед. хр. 7, Л. 10, 13</ref>.

Желая сохранить ситуацию под контролем, и заодно проверить действительно ли [[Луковский Александр Сергеевич|Луковский]] заболел, Таранов на следующий день послал к нему своего человека. Придя на дом к [[Луковский Александр Сергеевич|Луковскому]], посыльный Таранова убедился, что [[Луковский Александр Сергеевич|Луковский]], на самом деле лежит в постели и, видимо, болен. Посыльный сообщил, что вчера на приеме вышло недоразумение, что Луковская с секретарем друг друга не поняли, на самом деле Таранов продолжает доверять Луковским и надеется на дальнейшее сотрудничество. Вечером тот же посыльный пришел опять и принес от Таранова 10 долларов, условившись, что [[Луковский Александр Сергеевич|Луковский]] придет на прием 25 октября<ref>ERAF. Ф. 138, Оп. 1, Ед. хр. 7, Л. 10, 13; ERA. Ф. 2140, Оп. 1, Ед. хр. 142, Л. 22, 24 – 24 об.</ref>.

Далее события начали разворачиваться совсем невероятным образом. 18 октября [[Луковский Александр Сергеевич|Луковский]] пришел в ныммескую префектуру полиции и подал заявление, написанное 17 октября, в котором изложил историю, повергнувшую полицейских в полное недоумение. В своем заявлении [[Луковский Александр Сергеевич|Луковский]] сообщал, что, посещая советское посольство в Таллинне по делу о возможном выезде семьи в Советский союз, он познакомился с неким работником посольства, представившимся «товарищем Петром», который предложил посодействовать ему в этом деле взамен на согласие [[Луковский Александр Сергеевич|Луковского]] начать работу по освещению деятельности русской эмиграции в Эстонии. После нескольких свиданий «товарищ Петр» вдруг предложил [[Луковский Александр Сергеевич|Луковскому]] совершить покушение на одного из ответственных работников посольства. За это было обещано 200 долларов и паспорт в любую страну мира. По словам [[Луковский Александр Сергеевич|Луковского]], этот работник посольства утверждал, что именно сейчас настал подходящий момент для совершения подобного рода провокации. При этом он добавил, что «мы (т. е. СССР – Р.А.) бы никогда не добились от Польши того, чего мы добились после убийства нашего посланника в Варшаве товарища Войкова»<ref>ERA. Ф. 2140, Оп. 1, Ед. хр. 142, Л. 4</ref>. До осуществления покушения надо было также отправить семью в СССР и собрать компрометирующие документы о деятельности монархистов на территории Эстонии и добиться их высылки.

Полиция была явно в недоумении, пытаясь понять, с кем она имеет дело — с сумасшедшим или с провокатором, или же, действительно, с жертвой советских спецслужб. Целый день 18 октября ныммеские полицейские размышляли над тем, что делать дальше, и только на следующий день [[Луковский Александр Сергеевич|Луковский]] был доставлен в Таллинн в политическую полицию. Здесь тоже дело [[Луковский Александр Сергеевич|Луковского]] вызвало замешательство, и лишь на следующий день комиссар политполиции подписал постановление о возбуждении дела и обыске квартиры [[Луковский Александр Сергеевич|Луковского]]. В результате обыска ничего не было найдено, а первый допрос был начат лишь вечером<ref>Там же. Л. 5 – 9 об.</ref>.

На протяжении всех допросов [[Луковский Александр Сергеевич|Луковский]] неизменно держался представленной им версии событий, лишь дополняя ее мелкими подробностями и деталями.

Тем временем полпред А.М. Петровский начал проявлять беспокойство, так как пребывал в полном неведении о том, как разворачиваются события. [[Луковский Александр Сергеевич|Луковский]] за визами не приходил, потом оказалось, что он заболел гриппом; в то же время, по данным того же [[Луковский Александр Сергеевич|Луковского]], в Тарту эмиссары Кутепова занимались вербовкой и подготовкой к покушению боевиков; в любой момент мог совершенно незаметным образом вернуться из Парижа генерал [[Баиов Алексей Константинович|Байов]], а он (полпред) и его подопечные ничего не знают и ждут вестей от больного [[Луковский Александр Сергеевич|Луковского]]. Учитывая все это, Петровский 19 октября решил посетить министра иностранных дел Эстонии Ф. Акеля и сообщить о том, что какие-то «темные силы» замышляют что-то против полпредства<ref>Petrovski «tapmise» saladus paljastub // Vaba Maa. 1927, 17. nov., № 270, Lk. 3; ERAF. Ф. 138, Оп. 1, Ед. хр. 7, Л. 15</ref>.

Встревоженный этим сообщением Ф. Акель 22 октября сам пригласил Петровского к себе и попросил сообщить подробнее о данных обстоятельствах. На что Петровский ответил, что пока точно ничего сообщить не может, так как материал систематизируется<ref>Petrovski «tapmise» saladus paljastub // Vaba Maa. 1927, 17. nov., № 270, Lk. 3</ref>. Будучи в полном неведении о том, что происходит, Ф. Акель обратился к министру внутренних дел Я. Хюнерсону, но тот предоставил доклад по делу [[Луковский Александр Сергеевич|Луковского]] только 24 октября<ref>ERA. Ф. 2140, Оп. 1, Ед. хр. 142, Л. 2</ref>. В тот же день министром внутренних дел была созвана пресс-конференция, на которой он выступил с сенсационным заявлением о том, что эстонской полицией предотвращена очередная готовившаяся эмигрантами провокация. Намекая на убийство советского посла Войкова, на участие эмигрантов в злополучной операции «Трест», на скандал, устроенный местными монархистами на лекции Милюкова и на другие инциденты, Хюнерсон обрушился с гневной филиппикой на всю русскую эмиграцию, утверждая, что этот элемент давно уже потерял связь с реальной жизнью, и что он способен отравить собой организм любого государства. В завершение министр угрожал эмигрантам сурово подавлять любые их действия, могущие испортить добрососедские отношения Эстонии с приграничными государствами<ref>Eesti provokatsiooni keerises // Rahva Sõna. 1927, 25. okt., № 198, Lk. 1</ref>. В тот же день в Таллинне начались обыски и допросы видных представителей русских белогвардейцев.

Обыски и допросы никаких серьезных результатов не дали: все допрашиваемые в один голос отрицали существование в Эстонии централизованной монархической организации; в изъятой литературе и переписке ничего криминального обнаружено не было, и все подозреваемые были освобождены<ref>ERA. Ф. 2140, Оп. 1, Ед. хр. 142, Л. 117 – 123</ref>. Эстонская пресса, по началу подхватившая тон и содержание гневной речи министра Я. Хюнерсона в адрес русских эмигрантов, постепенно начала склоняться к мысли о том, что вся эта история — очередной плод работы ГПУ. Особенно явно такие умозаключения стали появляться на страницах газет после публикаций разоблачений Опперпута-Стауница в газете «[[Сегодня]]»<ref>Опперпут о себе самом (Показания чекиста-провокатора Опперпута, данные им в Гельсингфорсе после бегства из СССР) // Сегодня. 1927, 30 окт., № 246, С. 3; 1 нояб., № 246а, С. 3; 2 нояб., № 247, С. 3; 3 нояб., № 248, С. 3</ref>, а также после начавшегося судебного процесса над бывшим посланником Эстонии в СССР Адо Бирком<ref>См. об этом: Medijainen E. Birgiaadist. Eesti sidemetest ja Roman Birgi rollist Nõukogude vastuluure operatsioonis «Trust» aastail 1922 – 1927 // Luuramisi. Salateenistuste tegevusest Eestis XX sajandil. Tallinn, 1999, Lk. 67 – 90</ref>, на котором также были вскрыты зловещие механизмы и приемы работы ГПУ. Еще до этого в эмигрантской печати появились публикации Л.В. Бурцева и В.В. Шульгина, посвященные той же тематике<ref>Бурцев Л.В. В сетях Г.П.У. // Иллюстрированная Россия. 1927, 8 окт., № 41; В.В. Шульгин о своей поездке в Советскую Россию. Послесловие к «Трем столицам» // Россия. 1927. 15 окт., № 8. Более подробно об этом см.: Флейшман Л. В тисках провокации. Операция «Трест» и русская зарубежная печать. М., 2003</ref>.

Полпред и Таранов определенно были поражены произошедшим, стараясь объяснить такой неожиданный поворот событий. Однако признаться себе в том, что их, кажется, попросту одурачили, они все-таки не могли. Петровский по-прежнему продолжал считать, что [[Луковский Александр Сергеевич|Луковский]] сотрудничал с ними искренне, и его сведения о готовящемся покушении были достоверны. В своем письме в Москву Петровский писал: «Мы полагаем, что [[Луковский Александр Сергеевич|Луковский]] говорил правду. Об этом свидетельствует и то, что о работе монархистов писала на днях «Пяэвалехт» и тот факт, что нас усиленно, хотя и не демонстративно, охраняют. Но, если он говорил правду, то чем объяснить его показания полиции. Здесь возможны два предположения: [[Луковский Александр Сергеевич|Луковский]] сам раздумал или был захвачен эстонцами, решив покаяться в такой форме, которая приятнее всего полиции и удобнее всего ему. Второе: [[Луковский Александр Сергеевич|Луковский]] рассказал правду, но полиция подсунула более удобный для нее вариант, для того, чтобы использовать против нас. Это последнее более вероятно»<ref>ERAF. Ф. 138, Оп. 1, Ед. хр. 7, Л. 15</ref>. Именно с последней версией полпред предлагал министерству иностранных дел СССР выступить в печати.

Министерство согласилось, но запросило каких-нибудь веских, подтверждающих факт готовившегося монархистами покушения документов. Например, собственноручное заявление [[Луковский Александр Сергеевич|Луковского]] о покушении. Полпредство в Таллинне стало пересматривать имевшиеся у них материалы [[Луковский Александр Сергеевич|Луковского]] и… выяснилось, что такого документа нет<ref>Там же. Л. 14</ref>. Сообщение [[Луковский Александр Сергеевич|Луковского]] о готовящемся покушении было зарегистрировано с его слов и только. Дальше – больше. Оказалось, что единственным документом с его подписью являлась его автобиография, в которой он рассказывал о своей работе в органах ВЧК. Его описания деятельности белогвардейцев в Эстонии в большей части касались периода с 1922 по 1926 годы; точных данных о разведывательной деятельности они не содержали; о функционировании таких организаций как, например, [[Комитет Дня русского инвалида|Комитет «Дня русского инвалида»]] информация была доступна любому, достаточно было взять настольный календарь или газету; содержание инструкций генерала Кутепова по сбору информации о Красной армии не представляло из себя чего-нибудь специфического, такой список заданий мог составить любой военный. Далее оказалось, что в Париж генерал [[Баиов Алексей Константинович|А.К. Байов]] ехать и не собирался, а поехал туда капитан [[Байков Николай Аркадьевич|Н.А. Байков]]<ref>ERAF. Ф. 138, Оп. 1, Ед. хр. 47, Л. 183; GPU ametnikud kavatsesid Petrovskit tappa? // Rahva Sõna. 1927, 2. nov., 205, Lk. 1</ref>; про загадочных эмиссаров Кутепова тоже никто ничего не слышал…

Однако какую-то свою версию истории с покушением надо было озвучить, и Петровский выступил со своей версией, согласно которой в августе [[Луковский Александр Сергеевич|Луковский]] пришел в полпредство за визой и сообщил, что на полпреда готовится покушение, а исполнителями назначен он, [[Луковский Александр Сергеевич|Луковский]], и его помощники — секретарь [[Комитет русских эмигрантов|Комитета эмигрантов]] [[Елисеев Василий Гаврилович|Елисеев]] и какой-то тартуский студент [[Феофанов Анатолий Яковлевич|Феофанов]]<ref>Там же</ref>. Об этом было сообщено в Москву и в ближайшее время Петровский планировал оповестить о том же эстонские власти. В данной версии сразу же в глаза бросалось явное несоответствие — бывший есаул [[Елисеев Василий Гаврилович|В.Г. Елисеев]] не являлся секретарем [[Комитет русских эмигрантов|Комитета эмигрантов]], каковым являлся бывший прапорщик [[Самсониевский Сергей Александрович|С.А. Самсониевский]]<ref>ERA. Ф. 1, Оп. 7, Ед. хр. 28, Л. 166; Русский календарь для Эстонии на 1924 г. Ревель: Изд. «IRA», [1923], С. 100; Русский календарь для Эстонии на 1931 год. Ревель, [1930], С. 69; Русский календарь для Эстонии на 1933 год. Таллин, [1932], С. 106</ref>, [[Елисеев Василий Гаврилович|Елисеев]] был секретарем [[Комитет Дня русского инвалида|Комитета «Дня русского инвалида»]], об этом знал каждый эмигрант и эстонские власти тоже<ref>Баиов А. «День русского инвалида» // Последние известия. 1926, 5 сент., № 199, С. 3; Хроника // Час. 1926, 7 июня, № 27, С. 1</ref>. Как явствовало из допросов полиции [[Елисеев Василий Гаврилович|Елисеева]], [[Луковский Александр Сергеевич|Луковского]] и лиц, их знавших, [[Елисеев Василий Гаврилович|Елисеев]] и [[Луковский Александр Сергеевич|Луковский]] уже больше года находились в ссоре и друг с другом не общались<ref>ERA. Ф. 2140, Оп. 1, Ед. хр. 142, Л. 38 – 39</ref>. Студента [[Феофанов Анатолий Яковлевич|А. Феофанова]] вообще никто не знал, а по сообщению тартуской полиции, он ни в каких сомнительных организациях не состоял<ref>Там же. Л. 40 - 40 об.</ref>. Сам же [[Феофанов Анатолий Яковлевич|Феофанов]] в газетах выступил с опровержением утверждения полпреда и требований публичных извинений<ref>Открытое письмо студ. Феофанова // Вести дня. 1927, 5 нояб., № 300, С. 2</ref>.

Вскоре в газетах все чаще стали появляться заметки с названиями типа «Сотрудники ГПУ собирались убить Петровского?», «ГПУ готовило псевдопокушение на полпреда Петровского», «Провокационная сеть ГПУ в Таллинне»<ref>GPU ametnikud kavatsesid Petrovskit tappa? // Rahva Sõna. 1927, 2. nov., № 205, Lk. 1; Б. С. ГПУ готовило псевдопокушение на полпреда Петровского // Сегодня. 1927, 3 нояб., № 248, С. 2; GPU provokatsiooni võrk Tallinnas // Päevaleht. 1927, 2. nov., № 299, Lk. 3</ref> и т.д. К этому добавилось и то, что 8 ноября [[Луковский Александр Сергеевич|А.С. Луковский]] по распоряжению судебных властей был освобожден<ref>«Tapja» vabastati // Rahva Sõna. 1927, 8.nov., № 210, Lk. 3</ref> и начал давать интервью прессе, в очередной раз, но уже лично, озвучив свою версию о том, что второй секретарь советского полномочного представительства Таранов пытался его завербовать в целях осуществления фиктивного покушения на жизнь полпреда Петровского<ref>Тайна готовившегося «покушения» // Вести дня. 1927, 10 нояб., № 305, С. 1; Korraldavad üksteisele kallaletungimisi // Kaja. 11. nov., № 254, Lk. 5</ref>. Теперь последние иллюзии и Таранова, и Петровского по отношению [[Луковский Александр Сергеевич|Луковского]] были полностью развеяны.

Оставалась последняя надежда на арест курьера местных монархистов к Кутепову [[Байков Николай Аркадьевич|Н.А. Байкова]], который должен был скоро вернуться из Парижа с инструкциями и другими компрометирующими материалами. Однако и в случае с [[Байков Николай Аркадьевич|Байковым]] советское полпредство ждало полное разочарование. 15 ноября [[Байков Николай Аркадьевич|Байков]] был арестован на пограничном пункте в Валга. Тут же был произведен обыск, по ходу которого ничего компрометирующего найдено не было. Обстоятельный допрос также не дал прогнозируемых результатов. [[Байков Николай Аркадьевич|Байков]] утверждал, что в Париж он поехал для поиска работы, никаких заданий от [[Баиов Алексей Константинович|Байова]], [[Энгельгардт Борис Вадимович|Энгельгардта]] и [[Калянский Илья Григорьевич|Калянского]] не получал; имя генерала Кутепова ему известно, но не более того; в монархических организациях он никогда не состоял и ничего не слышал<ref>ERA. Ф. 852, Оп. 1, Ед. хр. 1250, Л. 5 – 8</ref>. Вскоре дело было закрыто и постановлением министра внутренних дел от 21 ноября [[Байков Николай Аркадьевич|Н.А. Байков]] был освобожден<ref>Там же. Л. 14</ref>.

Это было уже полное фиаско. Таранов в своем донесении в Москву писал, что «эстонцы окончательно обнаглели и особо лживо разоткровенничались в последнее время»<ref>ERAF. Ф. 138, Оп. 1, Ед. хр. 47, Л. 68</ref>. И хотя он пытался найти хоть какие-нибудь положительные стороны этого дела, но было ясно, что в складывающейся ситуации и он, и полпред, и Народный комиссариат иностранных дел СССР были близки к панике. В том же письме он, как бы подбадривая, писал, что «совершенно ясно, что мы не должны поддаваться панике, вести по отношению к ним (эстонцам) по этому делу совершенно твердую и ясную линию»<ref>Там же. Л. 70</ref>. Далее он предлагал «извратить всю эту историю», перевернув факты с ног на голову: мол, министр Ф. Акель сказал в своей беседе с Петровским, что [[Луковский Александр Сергеевич|Луковский]] раньше служил в эстонской политической полиции, которая тесно сотрудничала с монархистами<ref>Там же</ref>.

Эта мысль была одобрена, и А.М. Петровский представил в министерство иностранных дел Эстонской Республики официальную вербальную ноту, в которой впервые была озвучена своя версия истории с [[Луковский Александр Сергеевич|Луковским]]<ref>Saadik A. Petrovski verbaalnoot // Päevaleht. 1927, 19. nov., № 316, Lk. 3</ref>. Однако, как отмечалось в прессе, объяснения эти не звучали убедительно и были оглашены с большим опозданием, что в свою очередь свидетельствовало о явном замешательстве советского посольства<ref>N. Vene saatkonna esimesed kirjalikud andmed Lukovski kohta // Vaba Maa. 1927, 19. nov., № 272, Lk. 3</ref>.

Крыть было больше не чем, и советское правительство решило перейти к агрессивным действиям, выразив сначала протест по делу [[Луковский Александр Сергеевич|Луковского]], а затем вручив вербальную ноту послу Эстонии в Москве<ref>Документы внешней политики СССР. М., 1965, Т. X, С. 582</ref>. В советских газетах появились статьи, в которых утверждалось, что русские белогвардейцы в Эстонии при поддержке эстонских властей и английской разведки подготавливали провокацию и покушение на советского полпреда, что, мол, сам министр иностранных дел Эстонии признался, что [[Луковский Александр Сергеевич|Луковский]] «поддерживал связь с эстонской полицией»; что министр внутренних дел Эстонии на пресс-конференции 25 октября, «констатируя оживление деятельности монархической эмиграции в Эстонии, обвинил в этом… советское правительство»<ref>ERA. Ф. 957, Оп. 1, Ед. хр. 505, Л. 3</ref>.

Несмотря на то, что в эстонской прессе с возмущением было указано на чудовищную подтасовку фактов, не соответствующих действительности, в то же время печать также обрушилась и министра внутренних дел, высказывания которого могут дать повод для подобного рода инсинуаций<ref>N. Vene ähvardab protestiga // Kaja. 16. nov., № 268, Lk. 3; Vene protest siseminister Hünersoni vastu // Vaba Maa. 1927. 16. nov., № 269, Lk. 3; Kindralkuberneri traditsioonid // Vaba Maa. 1927. 16. nov., № 269, Lk. 3</ref>. В результате эстонские власти решили поставить точку в этом деле, объявив, что инцидент возник исключительно из-за провокационных действий эмигранта [[Луковский Александр Сергеевич|Луковского]], которого в конце декабря было предписано выслать из Эстонии, а русской эмиграции было высказано предостережение, что и в дальнейшем власти страны будут «твердой рукой» подавлять любые попытки враждебной деятельности против дружественных иностранных государств<ref>Eesti-Vene tüli lahendatud // Päevaleht. 1927, 22. dets., № 349, Lk. 5; Lukovski loo lõpp. Ametlik seletus // Vaba Maa. 1927. 22. dets., № 300, Lk. 3; Eesti valitsuse uus hoiatus emigrantidele // Rahva Sõna. 1927, 22 dets., № 248, Lk. 3; Konflikt Venega lahendatud // Kaja. 22. dets., № 299, Lk. 3</ref>.

Тем не менее никто из замешанных в этой истории русских эмигрантов сурово наказан не был. [[Луковский Александр Сергеевич|Луковский]], как мы знаем, был освобожден из-под стражи и переехал в Пярну<ref>ERA. Ф. 2140, Оп. 1, Ед. хр. 142, Л. 115 об.</ref>. С [[Байков Николай Аркадьевич|Н.А. Байкова]] также были сняты обвинения, и он для видимости наказания был выслан из Таллинна в Тарту<ref>ERA. Ф. 852, Оп. 1, Ед. хр. 1250, Л. 37; Высланный из Ревеля Н.А. Байков выехал в Юрьев // Вести дня. 1927, 26 нояб., № 321, С. 1</ref>. Вся «верхушка» местных белогвардейцев во главе с [[Баиов Алексей Константинович|А.К. Байовым]] и [[Энгельгардт Борис Вадимович|Б.В. Энгельгардтом]] никак не пострадала, продолжая жить своей жизнью. А вот второму секретарю советского полномочного представительства и по совместительству резиденту советской разведки в Эстонии Г.М. Таранову в связи с провалом предписано было покинуть Эстонию и вернуться в СССР<ref>Taranov lahkub // Rahva Sõna. 1927, 22 nov., № 222, Lk. 5</ref>. Таким образом, белогвардейской контрразведкой был «ликвидирован» резидент ИНО ОГПУ в Эстонии. Но был и еще один положительный момент — теперь можно было отрапортовать в Париж Кутепову, что запланированное покушение, несмотря на всю проделанную подготовительную работу, сорвалось и вряд ли возможно в ближайшем будущем.

== Примечания ==

[[Категория:Источники]]